Читать книгу "Ведьмин зов  - Марина и Сергей Дяченко"

– Не бойся, не сдам. – Мартин не повернул головы. Работал телевизор, грохотала музыка, на экране красивые полуголые люди отдыхали у бассейна: Одница – город-праздник.

– Спасибо, Мартин, – еще тише сказала девочка. Что-то в ее голосе заставило его обернуться.

Майя стояла в двери спальни – юбка в складку, белая блузка, школьная безрукавка. В опущенной руке она держала пистолет – служебный пистолет Мартина.

– Не надо было брать эту штуку. – Он попытался вспомнить, запирал ли сейф накануне и куда дел магазин и обойму. – Это опасно. Ты не умеешь с этим обращаться.

– Умею, меня отец научил, – сказала она шепотом, но не шелохнулась. Пистолет казался большим и тяжелым в ее тонкой опущенной руке.

– Отдай мне, пожалуйста. – Он встал.

– Та женщина, которая тебя не любит, – не твоя мать, – сказала девочка.

Потолок провернулся у него над головой, будто старая виниловая пластинка. Стены качнулись. Девочка с пистолетом осталась незыблемой, как точка отсчета.

* * *

Эгле отперла дверь своим ключом и остановилась на пороге. Из спальни грохотал тяжелый рок и, странным образом в него вплетаясь, звучал тонкий голос:

– Ты сын Матери-Ведьмы, Заново Рожденной Матери. Я твоя сестра. Все ведьмы твои сестры. Мать сидит на Зеленом Холме и ждет своих детей. И нас с тобой тоже.

Девочка стояла в дверном проеме спиной к Эгле, сжимая пистолет в опущенной руке.

* * *

– Мы пойдем к ней вместе. – Ее глаза светились ярко-синим вдохновенным светом. – Не бойся. Поверь мне, пожалуйста. Это очень важно, чтобы ты мне пове…

Ее сильно толкнули в спину, в следующую секунду сбили с ног и швырнули на пол. Эгле, оскалившись, навалилась на Майю сверху, выкрутила руку, принуждая выпустить пистолет:

– Звони! Скорее!

Казалось, она готова была разбить Майе голову или перегрызть горло. Мартин никогда не видел Эгле в таком состоянии. Слова Майи все еще звучали у него в ушах.

– Отпусти ребенка. – Он поднял с пола отлетевший в сторону пистолет. – Тебе что-то померещилось? Ты сошла с ума?

– Это ты сошел с ума! – в отчаянии кричала Эгле. – Звони чугайстерам!

– Не вмешивайся, – сказал он очень холодно. – Это мое дело.

* * *

Они прибыли через минуту – те самые трое в безрукавках из искусственного меха. Двое поднялись ко входу в квартиру, третий остался во дворе. Эгле застыла на лестнице между первым и вторым этажом, не решаясь ни подняться, ни спуститься.

– Уходите, – сказал Мартин через запертую дверь.

– Вам придется отпереть, – сказал чугайстер в дымчатых очках. – Или мы войдем без спроса.

– Я вооружен, – равнодушно отозвался Мартин.

Эгле не выдержала напряжения, бросилась по лестнице вниз, вылетела из подъезда как пробка. Если он будет стрелять… а он ведь будет. Чем это закончится для Мартина?!

Прошла минута – выстрелов не было; неужели люди, невольно притянувшие навку из могилы, все как один, сходят с ума?! Наверное, не все, кто-то же звонит чугайстерам… Но сотни погибших, якобы случайно упавших с крыши, утонувших в ванне, попавших под машину, – кто скажет точно, сколько несчастных случаев на самом деле убийства, за которыми стоит навь?!

Третий чугайстер невозмутимо расхаживал у своего фургона без окон. Покосился на Эгле; наверное, она выглядела красноречиво, потому что он счел нужным благосклонно кивнуть:

– Не беспокойтесь. Мы профессионалы.

В этот момент на втором этаже распахнулось окно и девочка в школьной форме, прыгнув, как белка, повисла на пожарной лестнице. Ее клетчатая юбка неловко задралась. Перебирая руками, торопливо подтягиваясь, она устремилась вверх, на крышу.

Чугайстер метнулся с места, добежал до лестницы, подскочил неестественно высоко, уцепился за железную ступеньку, догнал Майю и схватил за щиколотку. Майя вскрикнула. В окне появился Мартин, шире распахнул раму, девчонка протянула к нему руку – но чугайстер ловко перехватил ее за пояс и оторвал от лестницы. Его коллега в дымчатых очках выбежал из подъезда и оказался внизу в тот самый момент, когда чугайстер на лестнице сбросил Майю, будто мешок на погрузке. Чугайстер в очках поймал ее, закинул на плечо и понес к фургону.

Мартин взлетел на подоконник и прыгнул со второго этажа. У Эгле оборвалось сердце. Мартин выпрямился, шатаясь, в палисаднике. Чугайстеры, все трое, были уже у фургона.

Майя закричала снова, ее крик оборвался. Хлопнула дверца. Фургон сорвался с места, как на старте гоночного трека, – за секунду до того, как Мартин догнал его. Прошло едва ли десять минут с момента, как Эгле набрала на своем телефоне четыре единицы.

Вслед за фургоном Мартин выбежал со двора. Эгле ждала; он вернулся минут через пять, хромая. Не глядя на нее, вошел в подъезд. Эгле, как привязанная, поплелась за ним.

– Мартин, это иллюзия. Она не ребенок. Она не человек. Это навь, она давно не живая… Она ничего не чувствует…

Он не оборачивался.

Дверь в квартиру была приоткрыта. Мартин вошел и захлопнул ее. Эгле постояла на лестничной клетке – у двери, брошенный, стоял ее чемодан.

Потом она отперла дверь своим ключом и вошла.

* * *

В прихожей на полу лежали детские книги.

В кабинете у открытого окна стоял Мартин. Смотрел во двор. Пространство в квартире было залито не просто холодом – льдом. Эгле становилось все труднее дышать: воздух, проникая в горло, выжигал внутренности, как серная кислота.

– Да, это я им позвонила. Нет, я не хочу тебя терять.

Мартин стоял к ней спиной, от него тянуло лютым инквизиторским морозом, и Эгле больше не могла находиться с ним в одной комнате.

Не найдя больше слов – ни одного, – она молча положила ключи на полку в прихожей и вышла.

* * *

У нее не было в Однице ни родных, ни друзей – никого, кроме Мартина. А теперь не было и Мартина; она шла по чужому городу, яркому, шумному, залитому огнями. Вечер был теплый, почти летний. Страстно танцевали фонтаны, переплетаясь струями. Вертелось колесо обозрения над бульваром. Гостиницы спорили друг с другом роскошью, экзотикой, архитектурной изобретательностью: висячие сады, поющие водопады, колоссальные аквариумы, макеты исторических зданий – этот город умел поражать воображение. Эгле шла, волоча за собой чемодан, боясь остановиться хоть на секунду.

Чемодан цеплялся колесами за тротуар, будто приговоренный, которого тащат на казнь. В какой-то момент силы кончились, ноги перестали ходить, Эгле села на каменный парапет и закурила.

Катились машины. Внутри спортивного черного «Волка» грохотали басы, грозя проломить днище и вывалить автомобильные внутренности. Белый кабриолет откинул крышу, выставив на всеобщее обозрение алый бархатный салон. Проехала полицейская машина, затененные стекла казались черными очками. С ревом прокатилась волна мотоциклистов. Эгле смяла пустую пачку: сколько прошло времени? Который час и куда ей идти?